Чем дольше отстаиваешь права, тем неприятнее осадок.
"Благодаря комиксам они могут свести счеты с нелюбимыми учителями, с избивающими «слабаков» бандами старшеклассников и даже с родителями, утратившими контакт с собственными отпрысками". (С.)
Ю. Тавровский, собственный корреспондент «Нового времени», 1986. № 9 С. 29 - 30:
Наш коммунистический взгляд на их капиталистическую мангу" ...Коротко стриженный мальчик в черном гимназическом мундире связал бечевкой несколько толстых книжек в ярких обложках и, чему-то улыбаясь, зашагал от огромного журнального стенда. Одетый с иголочки мужчина средних лет остановился у станционного киоска и набил до отказа дорогой кожаный портфель разноцветными томиками. Заканчивая поход по залам супермаркета, почтенная домохозяйка водрузила на тележку целую стопку все тех же толстых журналов с забавными рисунками на глянцевых обложках.
Эти трое, как и миллионы других японцев, получили свою очередную дозу комиксов-«манга», играющих все более заметную роль в духовной жизни нации.
Свыше миллиарда экземпляров журналов и книг в год, более четверти всей печатной продукции Японии приходится на «манга». Около половины еженедельников целиком заняты комиксами, остальные уделяют «манга» большую или меньшую площадь в зависимости от степени солидности. Тысячи художников заняты поточным производством рассказов, повестей и целых романов в картинках. Наиболее удачные серии превращаются в мультфильмы, книги, пьесы, мюзиклы, полнометражные кинофильмы. Стоимость продукции «индустрии манга» оценивается многими миллиардами иен.
Истоки жанра
Чем объяснить популярность «манга»? Можно сослаться на традицию. Ведь рисунки самого фривольного содержания находят на тыльной части досок в тысячелетних японских храмах. Буддийские миссионеры, а позже и наставники школы «дзэн» использовали понятные и неграмотному картинки для пропаганды своего учения. В годы правления самурайской династии Токугава, установившей жесткий контроль за жизнью и настроениями простолюдинов, большим успехом пользовались гравюры «укиёэ».
Наряду с портретами красавиц-гейш и популярных актеров театра «Кабуки» они изображали юмористические сценки из жизни, а подчас поднимались и до едкой сатиры. Само слово «манга» введено в обиход великим мастером жанра «укиёэ» Кацусика Хокусаи. И означает дословно «свободные зарисовки».
Помимо традиций нередко ссылаются на специфику мышления японцев, веками тренировавшихся в усвоении многочисленных и сложных знаков-рисунков иероглифов. Свою роль сыграли и быстрое развитие печатного дела в конце XIX века, когда закончилась почти трехвековая самоизоляция Японии, и знакомство с приемами иностранных карикатуристов.
Традиционная японская гравюра наложилась на американские комиксы, и родились первые серии «манга» современного типа, состоящие из сотен и даже тысяч картинок.
И все же, наверное, не случайно комиксы-«манга» стали приобретать нынешнюю популярность только с 30-х годов, в период ускоренного развития милитаризованной экономики, урбанизации- и быстрой ломки привычного миллионам японцев уклада жизни.
Именно тогда предназначенные для детей журналы с историями в картинках стали все чаще задерживаться в руках взрослых. Похождения забавных говорящих зверюшек, рыцарей-самураев, готовых вступиться за несправедливо обиженных, приключения никогда не унывающих простофиль помогали людям отвлечься от суровой действительности, уводили в мир фантазий и грез.
Число взрослых поклонников «манга» особенно увеличилось в предвоенные годы благодаря хлестким рисункам прогрессивных художников-карикатуристов. Они высмеивали милитаристов и ура-патриотов, полицейских ищеек и жиревших на военном бизнесе промышленников. Уже тогда стало ясно, что карандаш и кисть могут стать мощным политическим оружием.
Недаром в годы, военно-фашистской диктатуры агенты жандармерии установили жесткий контроль над журналами «манга», некоторые карикатуристы были вынуждены бежать за границу, другие занялись производством рассчитанной на низменные вкусы аполитичной продукции. Немало было и таких художников, которые заразились шовинистическими идеями «превосходства расы Ямато».
По страницам газет и журналов замаршировали одетые в военные мундиры популярные герои комиксов. На сей раз они были заняты то распространением «высоких образцов японской культуры» среди ошалевших от привалившего счастья «освобожденных» народов, то «самозабвенным» трудом на военных заводах под «мудрым руководством обожающих императора фабрикантов».
Бегство в никуда
Два десятилетия строжайшей цензуры военных лет и последовавшей затем американской оккупации не могли не сказаться на стиле современных «манга», их содержании и тематике. Калейдоскопическое разнообразие сюжетов, адресованных читателям разного возраста и интеллектуального уровня, объединяет максимальная оторванность от реальной жизни. Для примерно 20 миллионов поклонников «манга» служит одной из немногих возможностей вырваться из тисков бесконечных писаных и неписаных норм современного буржуазного общества.
Пусть в реальной жизни невозможно проявить свою индивидуальность, осуществить мечты. Но, купив за 200300 йен сборник «манга», можно зажить жизнью то одного, то другого рисованного героя, вместе с ним вздохнуть полной грудью и бросить вызов недругам, совершить волшебные путешествия, пройти через небывалые приключения.
Японские рабочие и служащие, практически не имеющие отпусков и ежегодно проводящие на рабочем месте на несколько сот часов больше своих коллег из других развитых капиталистических стран, ищут отдыха и разрядки в историях о гангстерах, знаменитых мастерах азартных игр, чемпионах профессиональной борьбы и бокса. Просмотрев серию комиксов о бесконечных унижениях тупого мастера, начальника цеха или отдела, можно пассивно излить ненависть к начальству, всемогущему и требующему беспрекословного повиновения.
А тягу к творчеству и самостоятельности, подавляемую системой, построенной на строгом однообразии, безопаснее всего проявить, мысленно перевоплотившись в странствующего самурая, который побеждает многочисленных соперников благодаря изобретенному им методу фехтования сразу двумя мечами.
Огромная армия домохозяек (зачастую скрытых безработных) тоже поглощает комиксы с растущим аппетитом. Лишенные не только приносящей удовлетворение работы, интересного дела, но очень часто и внимания своих вечно усталых мужей, появляющихся дома только ночью, они заполняют долгие часы вынужденного досуга слезливыми телевизионными драмами и сериями комиксов о неприступных красавицах-миллионершах, сластолюбивых монахинях и придворных дамах.
О том, что несчастлива не одна она, читательница «манга» узнает из серий типа «Эпоха разводов». А похождения развратных девиц и их дружков из банд мотоциклистов утешают мыслью о том, что у других матерей тоже хватает неприятностей с детьми.
Количество «взрослых», преимущественно эротических, журналов «манга» постоянно растет. И все же львиная доля комиксов адресована молодежи.
Обреченные на беспросветную зубрежку и «экзаменационный ад», разучившиеся гулять и играть вместе, школьники вырываются на просторы джунглей и океанов, ведут «звездные войны» с полчищами космических пришельцев, роботов и невообразимых чудищ. Благодаря комиксам они могут свести счеты с нелюбимыми учителями, с избивающими «слабаков» бандами старшеклассников и даже с родителями, утратившими контакт с собственными отпрысками.
Масштабы распространения «манга», как и опросы общественного мнения, свидетельствуют о растущем разочаровании молодых японцев, их недовольстве содержанием и качеством жизни. 65 процентов опрошенных правительственными ведомствами молодых людей недовольны своей школьной жизнью, лишь пятая часть их удовлетворены отношениями в семье, менее трети работающих юношей и девушек любят свое дело, только один из двадцати пяти стремится посвятить себя служению обществу и всего 16 процентов готовы пожертвовать личными интересами во имя страны.
«Я хочу поджечь дом»
Адресованные молодежи серии комиксов зачастую подсказывают и способы выразить накопившееся раздражение или разочарование. Характерны сочинения 1012-летних школьников наиболее активной части читателей «манга». Они описывают свои самые большие желания. «Я разобью все окна в школе, писал 12-летний мальчик. Если учитель прикажет остановиться, я заявлю, что бить стекла мое самое любимое занятие.
Затем я ограблю банк и сожгу все унесенные деньги. Я хочу резать человеческие тела кухонным ножом. Я хочу поджечь дом. Я хочу задавить примерно 300 человек машиной». Среди типичных желаний других авторов сочинений объесться пирожными, забросать весь мир атомными бомбами, целый день играть в видеоигры, избить ногами отца и учителей...
Наступление «цивилизации манга» вызывает тревогу у многих японцев. В предисловии к своей нашумевшей книге о вреде комиксов педагог Мицуо Мацудзава пишет «Не грозит ли нашим детям опасность? Дети это ключ к будущему Японии, но их головы начиняют мешаниной. Комиксы могут погубить нацию!».
Предостережения слышатся отовсюду. Лингвистов тревожит будущее японского языка. Ведь герои комиксов чаще всего изъясняются либо нечленораздельными звуками, либо словечками, заимствованными из жаргона японских гангстеров и американских морских пехотинцев. Немногие слова нормального языка в расчете на детей и малограмотных записываются не иероглифами, а фонетической азбукой.
Комиксы могут стать мечом, который отсечет от подрастающих поколений литературное наследие. Отдающие каждую свободную минуту листанию комиксов школьники теряют навык настоящего чтения, перестают интересоваться не только классической, но и современной литературой.
Крайнее беспокойство проявляют учителя и родители, которые связывают комиксы с захлестывающей японскую школу волной хулиганства, с ростом числа малолетних наркоманов, воров, проституток. Все чаще звучат требования очистить детские журналы комиксов от сюжетов, где смакуются самые грязные половые извращения, самые опасные преступления.
Но у чудовища по имени «манга» есть и защитники. Часть учителей надеются с помощью комиксов вернуть детям интерес к учебе. Специалисты по электронным приборам считают, что увлекающиеся «манга» ребята привыкают «мыслить экранами» и быстро осваивают работу у компьютерных дисплеев. Само собой разумеется, за «индустрию манга» горой стоят издатели, наживающие на комиксах миллиардные прибыли.
Но самые влиятельные защитники те, чьи отдаваемые шепотом «пожелания» со всех ног бросаются выполнять рассуждающие о свободе печати редакторы газет и журналов. Чей социальный заказ выполняют буржуазные пресса, кино, телевидение. Им чрезвычайно выгодна воплотившаяся в «эпидемии манга» тенденция к уходу от действительности, отказу от активных действий, от борьбы со злом реальным, а не нарисованным на картинке.
Мало того, «манга» все активнее используется для внедрения в сознание подрастающего поколения пресловутых «традиционных моральных ценностей японцев»: поклонения императору, почитания власть имущих, беспрекословного служения интересам хозяина, фирмы, «Великой Японии».
Все чаще встречаются откровенно милитаристские сюжеты. На страницах журналов все еще продолжается Тихоокеанская война. Укрывшиеся у необитаемых островов подводные лодки под флагом Восходящего солнца пускают на дно «вражеские суда», а пилоты гидросамолетов с садистской изобретательностью добивают молящих о пощаде моряков. Потопленный в 1945 году «непотопляемый» линкор «Ямато» ожил в исключительно популярной серии комиксов и мультфильмов.
Его экипаж носится с планеты на планету, наводя «порядок» в космическом пространстве. В отличие от известной и за рубежом серии «Босоногий Гэн», правдиво рассказывающей о страданиях жертв атомной бомбардировки Хиросимы, другие комиксы явно призваны избавить молодежь от «ядерной аллергии». Атомные бомбежки изображаются столь же приемлемой формой выяснения отношений, как самурайский поединок на мечах или заурядная драка. Среди положительных героев «манга» становится больше «камикадзэ», агентов ЦРУ, специалистов по подавлению освободительных движений...
Будучи псевдоискусством, «манга» тем не менее не только отражает происходящие в обществе процессы, но активно влияет на них. И хотя среди создателей комиксов немало честных и талантливых художников, эта разновидность массовой культуры, бесспорно, играет в сегодняшней Японии роль сладкого на вкус, но парализующего волю и разлагающего душу дурмана.
Токио. 1986 год"
СПРАВКА: Юрий Вадимович Тавровский родился в Днепропетровске в 1949 г., рос в Петропавловске-Камчатском и Ленинграде, где служил его отец, офицер Военно-морского флота.
По возвращении из Японии в 1987 году поступил на должность инструктора идеологического отдела ЦК КПСС, где курировал Китай, Японию, другие страны АТР. Главной задачей была подготовка к нормализации межпартийных связей КПСС и КПК, свертывание «холодной войны» против Китая в советских СМИ. Участвовал в подготовке визита генерального секретаря ЦК КПСС в КНР, который совпал с событиями на площади Тяньаньмэнь в апреле-мае 1989 года, руководил работой советского пресс-центра.
Незадолго до развала Советского Союза перешел работать в газету «Известия», в 1990-1991 годах был ее международным обозревателем. Затем стал главным редактором нового англоязычного журнала Внешнеполитической ассоциации «Vestnik».
В 1992-1993 на только что созданном Российском телевидении стал работать заведующим отделом тематических передач в программе «Вести», параллельно стал автором и ведущим международной передачи «Посольский приказ». Вскоре после событий 1993 года как бывший «аппаратчик» покинул Российское телевидение.
Руководил пресс-службой партии Российского единства и согласия (ПРЕС). С 1996 года руководитель департамента общественных связей в крупной нефтеторговой корпорации РАО «Международное экономическое сотрудничество». С 1999 по 2009 год работал в Главном управлении по обслуживанию дипломатического корпуса при МИД России, сначала советником начальника ГлавУпДК по связям с прессой, а затем главным редактором журнала «Дипломат».
С 2006 г. профессор Российского университета дружбы народов, курс «Международная журналистика».
В последние годы часто путешествует по странам Восточной Азии, публикует многочисленные статьи о Китае, российско-китайских и российско-японских отношениях, проблемах Азиатско-тихоокеанского региона, евразийской интеграции.
С 2012 года член Президиума Евразийской академии телевидения и радио.
@темы: АНИМЕ и иже с ним..., в вихре времён